Он давно принял: жить — значит терять. И чтобы не сойти с ума, Джоэл перестал жить. Он ходит, дышит, ест, стреляет — но в нём пусто. Потому что когда ты хоронишь ребёнка, хоронить себя — становится вопросом времени. И он себя похоронил. Осталась оболочка, движимая привычкой. Пока однажды в этой тьме не раздаётся голос. Резкий. Упрямый. Детский. Элли. Она не требует внимания — она просто говорит. Постоянно. И этим разламывает тишину, в которой Джоэл прятался годами.

«Одни из нас» не о спасении цивилизации. Оно о спасении одного человека другим человеком. Не как герой — как свидетель. Элли становится зеркалом. Она напоминает ему, как это — не быть одиноким. Как это — бояться не за себя. Как это — слышать чужой смех и хотеть его защитить. И он сначала отворачивается. Потом слушает. Потом идёт рядом. А потом — уже не может уйти. Потому что даже в мире, где все дороги ведут в ад, можно идти, если рядом кто-то дышит. Не за спиной. Не впереди. Рядом.